![]() Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву ![]() Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Автономизация этики и теории познания; апокалиптические предчувствия
Разочарование в теократическом утопизме привело Соловьева к тому, что он изменил свой взгляд на возрастающее обмирщение культуры и на различные идейные направления, связанные с этим процессом. Соловьев начал с одобрением отзываться о Лесевиче (которому прежде вообще отказывал в каком бы то ни было философском значении)', открыл для себя то новое, что внес Конт в христианское сознание, и предложил причислить основоположника позитивизма к христианским святых", даже выразил согласие с основными положениями диссертации Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Это постепенное изменение в мировоззрении Соловьева означало, что он стал относиться менее критически к возрастающей эмансипации научного познания, художественного творчества и общественной практики от направляющих пружин религии. Подготавливая к новому изданию свою книгу «Критика отвлеченных начал», Соловьев пришел к выводу, что его взгляды на этику изменились настолько, что ему следует их полностью пересмотреть. Так он пришел к написанию своего главного труда по этике - книги «Оправдание добра» (1897). Самая значительная новация в этом произведении - признание независимости этики не только от религии, но также и от метафизики. В научной литературе имеет место разногласие относительно того, насколько далеко заходит эта тенденция к независимости: некоторые исследователи философии Соловьева полагают, что он склонялся к полной автономии этики3, в то время как другие считают, что эта автономия на самом деле лишь кажущаяся, поскольку она предполагает как свое необходимое предусловие существование Бога и бессмертие души4. 1 См.: Мочулъский. Владимир Соловьев. С. 191. 2 Там же. 3 Там же. С. 229. 4 Трубецкой Е.М. Миросозерцание... С. 229. Ближе всего к истине, как нам представляется, взгляд, в соответствии с которым Соловьев в «Оправдании добра» стремился подчеркнуть относительную автономию этической сферы - ее независимость от метафизического знания о Боге и догм положительной религии'. В части I этой книге («Добро в человеческой природе») Соловьев пытается придать своей этике эмпирические основания, выводя этику из чувства стыда, сострадания и религиозного почитания («благоговения»). Стыд (его прототипом является стыд сексуальный) выражает отношение человека к тому, что ниже человека; чувство стыда напоминает человеку о том, что он духовное существо, призванное к более высоким целям, чем мир физической материи. В своем дальнейшем развитии стыд переходит в совесть, роль которой состоит в том, чтобы восстанавливать целостность во внутренней жизни индивида. Сострадание - общественное чувство, выражающее отношение человека к себе подобным, т.е. к своим собратьям; роль сострадания состоит в том, чтобы превратить общество в целостный организм, в сущностную истину, т.е. действительную солидарность всех существ. Наконец, религиозное благочестие выражает отношение человека к тому, что выше его; его роль - восстановить целостность человеческой природы путем объединения ее с абсолютным центром вселенной. Тот факт, что чувство стыда, сострадания и религиозного благоговения -универсальные чувства, является для Соловьева убедительным доказательством того, что создание общезначимой и автономной системы этики (т.е. системы, не зависимой от метафизики и от положительной религии) - возможно. В то же время, вслед за Кантом, Соловьев настаивает на том, что этика не может основываться на психологических данных. Всеобщность и необходимость придает этике разум. Говорить об этике можно лишь тогда, когда разум выводит внутреннее этическое содержание из природных данных и подтверждает это содержание в качестве категорического императива, который не зависит от психологических оснований.
В части II «Оправдания добра» («Добро от Бога») Соловьев развивает свой тезис о том, что добро коренится в Абсолюте. В последней части («Добро в истории человечества») он рассматривает проблему нравственности в международных, политических и экономических отношениях. Соловьев утверждает здесь, что этические соображения должны играть все большую роль в политике, и критикует национальный эгоизм; но одновременно с этим он оспаривает космополитизм, утверждая, что уважение к национальности невозможно отделить от уважения к личности. Экономическую деятельность Соловьев
1 См.: Hessen S. Der Kampf der Utopie. 2 Соловьев B.C. Собр. соч. Т. 7. С. 130, 169, 173. Анджей Валицкий. ИСТОРИЯ РУССКОЙ МЫСЛИ... ГЛАВА 17. Владимир Соловьев и метафизический идеализм 417 считает спиритуализацией природы и настаивает на том, что ее, эту деятельность, не следует считать всего лишь борьбой за существование. Важнейшая роль государства, на его взгляд, состоит в том, чтобы защищать слабых и, значит, взять на себя ответственность за то, чтобы экономические отношения опирались на возможно более здоровое этическое основание. По этому вопросу Соловьев вступил в полемику с Чичериным, который защищал экономику в духе laissez faire, а также с Толстым, в глазах которого государство как таковое было только организацией грабежа. То обстоятельство, что Соловьев чем дальше, тем больше склонялся к тому, чтобы сделать философию как таковую, а также отдельные философские дисциплины мерой автономии, еще отчетливее проявляется в трех статьях по теории познания, опубликованных под общим заголовком «Теоретическая философия» (1897-1899). Эти статьи открываются заявлением автора, что первая обязанность философа-теоретика состоит в том, чтобы подавить все интересы, кроме чисто философских, и забыть о всякой другой воле, кроме воли обрести истину1. Размышления Соловьева о теоретико-познавательных вопросах привели к тому, что он отверг спиритуалистический догматизм, который исходит из представления о субстанциональности познающего. Картезианское «я мыслю», утверждает Соловьев, совсем не обязательно предполагает, что «я есмь»; все, что нам доступно, - это состояния сознания, вне зависимости от которых познающий субъект только пустая форма". Полемизируя со своим другом Л.М. Лопатиным и со своими собственными прежними взглядами, выраженными в «Лекциях о Богочеловечестве», Соловьев утверждает теперь, что человеческое сознание не субстанция, а только «гипостасис». Единственная субстанция в настоящем смысле этого слова - это Абсолют. Только после своей смерти человек, наконец, субстанциализируется в вечной идеальности; поэтому субстанциальность - это предел судьбы, а не внутреннее свойство человеческой души. Интересно также проанализировать трактовку Соловьевым «трех типов достоверности», на которые может опираться теоретическая философия. Первый тип - это субъективные состояния сознания или, иначе, психический материал познания; второй тип - логическое рассуждение как таковое (отделенное от содержания); третий тип - целенаправленное познание («замысел»), т.е. жизненный поступок, который направляет сознание на абсолютную истину и преобразовывает непосредственные впечатления в материал сложного комплексного 'Там же. Т. 8. С. 157. ! Там же. С. 165-172. процесса активного постижения'. Это несколько напоминает феноменологическое представление об «интенции» и «интенциональном акте». Трудно сказать, насколько далеко простирается это соответствие, поскольку преждевременная смерть Соловьева помешала ему развить его эпистемологические теории. В последний год жизни взгляды Соловьева, явным образом, претерпели еще одно изменение. Его оптимистическая вера в либеральный прогресс и его убеждение в том, что даже секуляризация это по существу составная часть общей цели спасения через Иисуса, начали уступать место пессимистическому настроению. Это настроение нашло свое выражение в философском диалоге «Три разговора» (1899-1900) и особенно в «Повести об Антихристе», которая составляет приложение к этому диалогу.
Если оставить в стороне частности, то «Повесть об Антихристе» можно в общем виде пересказать следующим образом. В двадцатом столетии Европу захватывает некая желтокожая раса. Впоследствии народы Европы сбрасывают монгольское иго и перед лицом общей опасности создают сильную федерацию демократических государств. В двадцать первом веке появляется необыкновенный человек: он спиритуалист, аскет, филантроп; он верит в Бога (хотя любит он только себя) и желает счастья человечеству. Под его водительством народы мира объединяются в одно всемирное государство; долгожданная эра вечного мира уже близка, и социальные реформы кладут конец нищете. Великий благодетель человечества правит в христианском духе и пользуется расположением христиан (которых осталось совсем немного). Он даже собирает экуменический Собор для того, чтобы объединить христианские церкви. Однако на самом деле этот благодетель человечества не верит в Христа и хочет занять Его место. Среди христиан, участвующих в Соборе, только несколько человек (последователи папы Петра II, старца Иоанна, представляющего православную церковь, и вождя протестантов профессора Эрнста Паули) распознают в нем Антихриста. Осуществив лживое объединение христиан, Антихрист провозглашает себя воплощением Бога на земле; настоящие же христиане признают своим вождем папу римского и отправляются в пустыню для того, чтобы ожидать там явления Христа. Между тем произошло восстание евреев, которые с самого начала верили, что Антихрист и есть ожидаемый Мессия, а потом, осознав свою ошибку, в гневе обрушились на узурпатора. Император-Антихрист направляется со своей армией против мятежников, но благодаря вмешательству высших сил погибает в огненном озере. Евреи и христиане направляются в Иерусалим, где они видят нисходящего на землю Христа. Все мертвые воскресают, чтобы править вместе с Христом тысячу лет. 1 Там же. С. 203, 209, 219-221. 14 Зак. 2663 Анджей Валицкий. ИСТОРИЯ РУССКОЙ МЫСЛИ... Сам Соловьев (как и многие его последователи и исследователи его творчества) считал «Повесть об Антихристе» произведением чрезвычайно значительным1. Такая оценка - явное преувеличение; если сравнить «Повесть...» с «Легендой о великом инквизиторе», сходной с ней в некоторых отношениях, то придется признать, что видение Достоевского впечатляет гораздо больше. Но, главное, «Повесть...» не проясняет того, что мировоззрение Соловьева претерпело некоторые радикальные изменения; она также бросает неожиданный свет на «зачарованный лик» автора. Оригинальность этого произведения - в изображении Антихриста как филантропа, который осуществляет прогрессивные идеалы человечества и даже пытается придать этим идеалам христианский вид. Именно так представлял себе Константин Леонтьев - последовательный критик «либерального и уравнительного прогресса» и «розового христианства» - царство Антихриста. Окончательная цель Антихриста, по Соловьеву, предстает почти пародией на его же идеал «свободной теократии». Значит ли это, что в конце жизни Соловьев пришел к согласию с Леонтьевым, а, возможно, даже к смутному подозрению, что всем трудом своей жизни он проложил путь не Царству Божию на земле, но Царству Антихриста? Отсутствие дополнительных свидетельств делает невозможным однозначный ответ на этот вопрос; но имеется достаточно оснований для того, чтобы задать этот вопрос.
Эстетика Соловьева Соловьев высказывался о проблемах эстетики по самым разным поводам - как в собственно философских работах, так и в литературной критике; но его взгляды в этой области не отражают его интеллектуальной эволюции и не претерпели никаких существенных изменений. Наиболее систематическое изложение эстетических представлений Соловьева находим в его работах «Красота в природе» (1889) и «Общий смысл искусства» (1890). В качестве эпиграфа к своему эссе о красоте в природе Соловьев избрал слова Достоевского: «Красота спасет мир». Естественная красота, заявляет он, - это проявление конкретного действия Абсолюта в материальном мире; спиритуализируя материю, красота помогает поднять падшую Мировую Душу и ввести элемент божественного в действительность. Роль красоты в искусстве - аналогична: искусство это орудие восстановления всемирного единства; процесс создания произведения 1 См.: Мочульский К. Цит. соч. С. 248.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-01; просмотров: 194; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.191.254.12 (0.016 с.) |