Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Христиане в общественной борьбе
В начале 1987 года нашу страну посетил папа Иоанн Павел II. Он проявил дружелюбие и к Пиночету, и к народному движению. Фашизм тешил себя надеждой, что визит первосвященника изменит в пользу диктатуры позиции чилийской католической церкви. Однако местный епископат, несмотря на официальную подчиненность Ватикану, не поступился своей линией в вопросе прав человека, не отказался от разоблачений преступного режима и высказываний в поддержку единства антифашистских сил с целью восстановления демократии. В Чили, где среди членов христианских низовых общин10, приходских священников и монахов, многих представителей высшего духовенства растет стремление к совместным действиям в защиту свободы, сложилась особая ситуация. Все говорит о том, что нынешний образ мышления религиозных кругов требует от нас не конъюнктурного, а весьма серьезного подхода. За последние полвека человечество ощутило ряд перемен, имеющих единый знаменатель: в сознании миллионов верующих христиан стали находить прямое отражение великие революционные сдвиги нашей эпохи, растущая роль социализма как системы, общий кризис капитализма и обострение социальных противоречий, в том числе в Латинской Америке, где проживает большинство католиков мира. Развитие событий носит широкий характер. Можно, пожалуй, говорить о целой гамме обновительных процессов. Каждый день они вносят в жизнь что-то неожиданное. Коммунистическая партия Чили с большим интересом следит за происходящим и учитывает его как в своих теоретических разработках, так и в политической практике. Проблема интересует нас прежде всего с позиций борьбы против империализма и реакции. В годы, когда российский рабочий класс находился в совершенно иных условиях, В.И. Ленин говорил, что церковь на сто процентов отождествляла себя с обществом, основанным „на бесконечном угнетении и ограблении рабочих масс”, и мы полностью разделяем эту глубокую мысль. Но тут же он расставил точки над „і”, заявив: „Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против темных сил капитализма. Единство этой действительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе” 11. Как известно, еще в то время Ленин сделал вывод, сохраняющий силу и в наши дни: „Вот почему мы не заявляем и не должны заявлять в нашей программе о нашем атеизме...” 12.
Подобная постановка вопроса отнюдь не означает каких-либо уступок в области теории или марксистского видения мира и общества. Для нас служит образцом ленинская твердость и ясность мысли, не допускающая двойственных толкований, когда дело касается принципов. Давая отпор буржуазному антиклерикализму, Ленин всегда считал необходимым повторять, что диалектический материализм, лежащий в основе научного социализма, безусловно имеет атеистическую природу. Мы, коммунисты, с огромным вниманием относимся к тому, что связанные с религией реакционные концепции прошлого подвергаются критике изнутри самой церкви и в первую очередь со стороны широких масс верующих. Строго научный марксистский метод вооружает нас правильным пониманием перемен, охвативших современное христианство. Главный исходный пункт при объяснении религиозного феномена К. Маркс формулирует в своих „Тезисах о Фейербахе” (тезис 6): „Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений”. В тезисе 7 дано и объяснение „религиозного чувства”: „Поэтому Фейербах не видит, что „религиозное чувство” само есть общественный продукт и что абстрактный индивид, подвергаемый им анализу, в действительности Принадлежит к определенной общественной форме”13. В знаменитом разделе „Товарный фетишизм и его тайна” I главы „Капитала” Маркс называет „фантастической” форму отношений между вещами, которая видится людям похожей на собственные общественные отношения, и добавляет: „Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятельными существами, одаренными собственной жизнью, стоящими в определенных отношениях с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук” 14. Очевидно, речь идет о наиболее традиционных, консервативных, кажущихся незыблемыми и вневременными продуктах людского интеллекта; но в конечном счете они порождены миром, пребывающим в постоянном движении и нередко выходящим за привычные рамки.
Марксу был абсолютно чужд механический подход к рассмотрению отношений между общественно-экономическим базисом и религиозной надстройкой. Его заслуга в том, что в каждой из этих двух больших автономных сфер он находил многозначительные созвучия и параллели, исследуя не индивидуальные проявления, а тенденции, характерные для целых периодов и эпох 15. И никогда не сомневался в том, что религиозные идеи должны изучаться в тесной связи с историческим процессом, при любом анализе требовал учитывать эту реальную основу. Вопрос ставился Марксом совершенно однозначно: „Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений. Даже всякая история религии, абстрагирующаяся от этого материального базиса, - некритична. Конечно, много легче посредством анализа найти земное ядро туманных религиозных представлений, чем, наоборот, из данных отношений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы. Последний метод есть единственно материалистический, а следовательно, единственно научный метод”16. В условиях научно-технической революции с самыми крупными в истории человечества изменениями технологии выросли противоречия между огромными производительными силами современности и засильем империалистических транснациональных корпораций, иными словами, Между производством и отношениями собственности в зоне господства капитализма. Эти противоречия становятся все острее и с особой силой дают себя знать в зависимых регионах, в частности в Латинской Америке. Структурный кризис в странах континента по всем признакам чреват взрывом. Империалистический грабеж заставил фашистскую тиранию, огнем и мечом установленную Соединенными Штатами в Чили, прибегнуть к государственному терроризму. Социальная напряженность, копившаяся на континенте с начала XX века, изо дня в день растет и самым пагубным образом отражается на народных массах. Подобная обстановка приводит к изменениям в сознании значительной части населения, представленной верующими, которых теперь не удовлетворяют стародавние проявления религиозности. Сохраняя христианские убеждения, они выражают их уже по-иному. Маркс рассматривал религиозные чувства в ряду других исторически обусловленных характерных признаков общества, не утративших значения и в наше время. Не случайно, анализируя в „Капитале” метаморфозы товара в процессе обращения, он в качестве' примера потребительской стоимости, которую желает приобрести и покупает на рынке его ткач, приводит Библию17. Религиозность ткача продолжает жить в душе миллионов таких же, как и он, тружеников нашего континента. Новое состоит в том, что вытекавшее из нее отношение верующих к классовой борьбе сейчас переменилось. Это обстоятельство имеет огромное значение. В Чили мы с большими ожиданиями, надеждой и готовностью к диалогу наблюдаем за изменением позиций, которые занимают в общественных схватках все более широкие круги католиков. Коммунисты не могли не откликнуться на их позитивные действия и протянули им руку для совместных выступлений против общего врага — фашизма, для диалога с целью поисков сфер согласия.
В течение веков, со времен испанского завоевания и до начала нынешнего столетия, католическая церковь Чили была оплотом крайней реакции, связанной с испанской короной, виновной в войне против индейцев мапуче, установлении колониального режима, господстве „энкомендеро” 18 и латифундистов. Она открыто боролась против независимости и любых проявлений прогресса, выступая на протяжении всего XIX века врагом республиканских реформ. Но в ее рядах всегда находилось место для влиятельного прогрессивного меньшинства. Некоторые священники разделяли взгляды знаменитого Лас Касаса19. В XVIII веке видными фигурами зарождавшейся национальной культуры Чили стали иезуиты М. Лакунса и X. И. Молина. Одним из „отцов” нашей родины в годы борьбы за независимость может считаться монах К. Энрикес20. Но не менее верно и то, что эти и другие блестящие исключения не вписывались в официальную церковную структуру, которая открыто поставила себя на службу колониализму и всегда была заклятой противницей рабочего движения, освящавшей своим авторитетом пороки латифундизма. Весьма показательны, однако, и более поздние факты: в то время как с амвона звучали анафемы в адрес пролетарских организаций, основатель Компартии Чили - Л.Э. Рекабаррен призывал церковных проповедников к разумной, спокойной дискуссии, что и происходило во многих случаях, как правило, оказываясь полезным. Когда после Великой Октябрьской социалистической революции и окончания первой мировой войны Чили вступила в период острых общественно- политических схваток, на посту архиепископа Сантьяго оказался историк К. Эррасурис. Он не только не поддерживал врагов перемен, но и согласился с отделением церкви от государства, доброжелательно восприняв тогдашние реформы. Некоторое время спустя подобная позиция повторилась в еще более подчеркнутой форме: в конце 30-х годов, когда у власти находилось правительство Народного фронта, у него сложились весьма добрые отношения с первым чилийским кардиналом X. М. Каро. Мне вспоминаются встречи руководства комсомола с этим прелатом, которые хотя и не имели больших последствий, но протекали в обстановке известной сердечности и доверия.
Ни один из упомянутых фактов не был случайностью. С первых десятилетий нашего века в Чили возникли группы католиков, обратившие на себя внимание неприятием традиционных взглядов на общественные проблемы. Новые подходы зарождались в умах отдельных священнослужителей, хорошо знакомых с рабочим движением и деятельностью Рекабаррена среди шахтеров селитряных копей, давали себя знать в ряде религиозных общин с обездоленным трудовым населением, а также среди студентов-католиков и прогрессивно мыслящей интеллигенции. Против военной диктатуры 1927- 1931 годов вместе боролись студенты-коммунисты из группы „Авансе” и студенты-католики из группы „Реновасьон”. Массы верующих сотрудничали с коммунистами, и это помогло разрушению многих мифов. Два выдающих? ся представителя католических кругов выступали носителями новых идей - иезуит А. Уртадо и епископ М. Ларраин. Так что к взаимопониманию мы шли долгим путем. С одной стороны, в рядах КПЧ всегда находились католики, и партия, не скрывая своих атеистических убеждений, с должным уважением относилась к их личным религиозным чувствам. За последние 20 лет партийными активистами стали и некоторые священники, соблюдавшие единственное условие - не вести чисто религиозной пропаганды среди товарищей по организации. С 1958 года, когда партия была восстановлена в конституционных правах, и до фашистского переворота 1973 года имели место случаи открытой поддержки кандидатов-коммунистов на выборах в парламент и местные органы власти многими священниками и монахами. С другой стороны, широкие массы католиков, организованные в партии, которые делают акцент на своих связях с церковью, — такие, как демохристианская и левых христиан, - поддерживают с коммунистами, можно сказать, нормальные (хотя и не лишенные противоречий) отношения, зачастую не исключающие соглашений и союзов. Это — известные факты. Что касается христианских низовых общин, то их дружеские контакты с партийными ячейками коммунистов в районах совместных действий стали обычным делом. При всем том взаимоотношения между коммунистами и христианами подверглись испытаниям в условиях двух весьма специфичных периодов нашей истории. Первым были годы революционного правительства президента С. Альенде. Вторым - фашистская тирания Пиночета. И в том и в другом случае неформальные, человеческие, личные связи марксистов и верующих стали значительно более тесными из-за совпадения взглядов по многим важнейшим вопросам. Кроме того, католическая церковь как институт за тысячу дней существования народного правительства и чилийской революции безусловно убедилась в том, что коммунисты неукоснительно уважают религиозные чувства прихожан и стремятся конструктивно сотрудничать с клиром. С приходом к власти диктатуры католическая церковь заняла в целом антифашистские позиции, которые высоко оцениваются нашей партией.
Таким образом, в Чили имел место процесс, охарактеризованный выдающимся католическим политиком, бывшим кандидатом в президенты Р. Томичем как „кризис сознания”, который накануне второй мировой войны и особенно после ее окончания „побудил (и побуждает) широкие христианские круги (вначале это были молодежь и простые верующие) поставить под сомнение вопрос о союзе церкви, различных христианских течений Латинской Америки с властью капитала внутри страны и за рубежом. Эти круги все яснее стали понимать, что существует глубокий антагонизм между капитализмом с его целями, практикой и институционной структурой и движением обездоленных народов за свое освобождение” 21. Тысячи событий современной истории, положительных и отрицательных, свершившихся на протяжении нашего столетия, и прежде всего революция в России, разгром нацизма во второй мировой войне, успехи реального социализма, крах колониальной системы в послевоенный период, а в Латинской Америке - Кубинская революция, - оставили неизгладимый след в сознании миллионов верующих христиан. Глубокие социально-психо- логические изменения в разных странах континента способствовали поискам и утверждению новых взглядов на окружающий мир. Все мы, коммунисты и христиане Латинской Америки, недавно получили в качестве ориентира глубокую, богатую мыслями и ясную в изложении сложнейших вопросов книгу „Фидель и религия”22, где записаны беседы кубинского лидера с бразильским монахом-доминиканцем фраем (братом) Бетто. Это — произведение, в котором с поразительной прямотой и искренностью рассматривается ряд животрепещущих проблем современности. Компартия Чили отдает должное непреходящей ценности данного труда. Несмотря на фашистский террор, он был издан также и в нашей стране, став достоянием растущего круга читателей. Касаясь роли католиков (и христиан вообще) при оценке перспектив союза с целью освобождения рабочего класса, латиноамериканских народов и наций, следует учитывать еще одно обстоятельство: сдвиги в сознании широких масс верующих — процесс относительно новый, но очень широкий, встречающий немало трудностей и препятствий, протекающий в весьма противоречивых условиях. Он стал непреложным и объективным фактором растущего воздействия на миллионы людей. При критическом осмыслении наших расхождений с верующими и неоценимых преимуществ согласия с ними для совместных действий, установления различных форм единства и даже союзов всегда нужно иметь в виду некоторые особенности христианского мироощущения. Говоря, в частности, о католиках, желательно не забывать о таком простом и элементарном факте, как их принадлежность к определенному учреждению — церкви, которая предлагает им защиту. Маркс однажды мимоходом высказал по этому поводу очень интересную мысль. Едко критикуя попытки кое-кого из мелкобуржуазных авторов устранить „противоположность между деньгами и товаром”, он заметил, что подобное означало бы „устранить самые деньги, так как они существуют только как составная часть этой противоположности”. И тут же автор „Капитала” добавляет: „С таким же успехом можно было бы стремиться к упразднению папы, сохраняя в то же время католицизм” 23. Сегодня в лоне католической церкви не без труда уживаются три основные, весьма противоречивые тенденции, каждая из которых дает себя знать в многочисленных вариантах. Один из епископов Сантьяго, монсеньор X. Уртон, характеризует их следующим образом: „Среди них - те, кто усвоил новую „теорию” освобождения в собственном, очень специфическом понимании и находит свое нынешнее богословское кредо в смехотворном утверждении, будто вооруженные силы освободили нас от марксизма, а посему всякий добрый католик обязан с благодарностью поддерживать установленный в Чили режим (позиция консервативных церковников). Есть и такие, главная забота которых — сохранить равновесие; эти служители церкви как бы балансируют на острие ножа, зная о существующих противоречиях, но стараясь их не замечать (позиция равнодушных). И наконец, последние, те, кто стремится идти вглубь и при всем своем миролюбии и чистосердечии не может не подвергаться воздействию внешних факторов, постоянным ударам по христианской морали, а вследствие этого и переходит на более критические и диссидентские позиции” 24. Не без риска упростить вопрос можно утверждать, что среди приспешников первой - „консервативной” - позиции находятся оголтелые фашисты, люди из Опус деи, пользующиеся большим влиянием при нынешнем понтификате, самые отъявленные реакционеры, а также прекраснодушные традиционалисты, церковники старого закала и просто юродствующие мракобесы. Вторая позиция с институционной точки зрения является преобладающей. Она объединяет большинство епископов, „мягких” консерваторов, часть обновленцев, не освободившихся от вековых предрассудков, а также разношерстную армию реформистов, иными словами, служителей культа, не столько безразличных к переменам, сколько занимающих „промежуточное” положение. Третья позиция отличается тем, что ее сторонники связывают себя - часто безоговорочно - с общественной борьбой нашей эпохи. Поистине впечатляет та масса верующих, которая в Чили склоняется к третьей позиции. Правда, многие из них испытывают и влияние католических деятелей „центристского” толка. И все это находится в постоянном движении, непрерывном развитии, надо думать, к лучшему. По-настоящему знаменательным представляется тот факт, что все большее число мирян перестает ощущать противоречие между своей верой и участием в политической борьбе на стороне левых сил и даже в революции как таковой. Есть и такие, для кого религия служит дополнительным стимулом революционного действия. Масштабы этого явления наглядно прослеживаются в полемике, идущей в лоне церкви между приверженцами теологии освобождения и ее противниками. Все дело в том, что на огромных массах верующих глубоко отразились события нашей бурной эпохи. Выражая их новое мироощущение, ряд католических богословов стал развивать хорошо известные положения о человеке как об активном существе, которое преображает природу и в ходе общественной деятельности перестраивает самого себя. Эти обновленцы диалектически подходят к социальным процессам, критикуют капиталистическую мораль, выступают в защиту угнетенных классов и делают выбор в пользу социализма. Подобные умонастроения вызвали обеспокоенность определенных ватиканских кругов, а широкой общественности стало известно, что некоторые кардиналы рассматривают теологию освобождения как ересь. Критику в ее адрес с самого начала своего понтификата высказывал и нынешний папа. Руководитель Конгрегации по вопросам веры при Ватикане (наследницы бывшей инквизиции и Священной канцелярии) кардинал И. Ратцингер устроил судилище над некоторыми наиболее прогрессивными богословами. Бразильский францисканец Л. Бофф был наказан за свои выступления годичным „покаянным молчанием”. В Италии хорошо информированные источники сообщили, что Синод епископов католической церкви, созванный папой Иоанном Павлом II в 1986 году, собирался предать анафеме теологию освобождения, однако в ее защиту выступили многие выдающиеся прелаты Бразилии, Перу и других стран. В результате Синод воздержался от высказываний по этому вопросу. Позднее Конгрегация по вопросам веры с открытого одобрения папы опубликовала пространный документ под названием „Инструкция о христианской свободе и освобождении”, который при всей своей двусмысленности содержал очевидные уступки некоторым теоретическим положениям, наиболее настойчиво выдвигаемым обновленцами. Надо думать, теология освобождения получила в мире такой резонанс, что Ватикан вынужден ее уважать. А это уже немало. Что касается сторонников перемен, то многие из них продолжают работать над созданием более солидных трудов. В частности, готовится коллективное издание новой теологической энциклопедии, опирающейся уже не на учение Аристотеля, а на диалектическую мысль. Многие католики чувствуют известную растерянность и боятся, что Св. престол хочет лишь оттянуть предстоящий конфликт, стремясь укрепить свои позиции в епископатах отдельных латиноамериканских стран путем продолжающихся назначений консервативных прелатов на вакантные места. Видимо, для подобных опасений есть основания, хотя очевидно, что время сейчас движется гораздо быстрее и в обстановке социальных потрясений и борьбы народов континента работает не только на теологов-освобожден- цев, но и на тех, кто среди верующих выступает за сотрудничество всех без исключения прогрессивных сил. Коммунистическая партия Чили не вмешивается во внутренние дела церкви, но она решительно и с полным пониманием своего долга участвует в поисках путей к согласию, совместным действиям, сотрудничеству, дружбе, единству, взаимопониманию или союзу революционного антиимпериалистического движения с католиками и христианами в целом. Империализм же США, наоборот, не брезгуя всякого рода интригами, давлением и внедрением своих людей в религиозные организации, прямо вмешивается в их дела, провоцируя расколы. За примерами ходить недалеко: ложи Опус деи тесно связаны с ЦРУ, а их махинации рассматриваются католическими массами как надругательство над верой, встречая отпор и открытую неприязнь. Не в последнюю очередь беспримерная борьба широких масс, всего народа Чили против фашистской тирании Пиночета находит объяснение в хорошо согласованных действиях партийных „низов”, будь то марксисты, христиане или люди, принадлежащие к другим идеологическим течениям. Чили - страна, где коммунистическая мысль, несмотря на фашистский террор, сохраняет глубокие корни. В то же время это - государство, в котором большим удельным весом обладает христианство, а католическая церковь пользуется неоспоримым авторитетом. Подлинным несчастьем для Пиночета явилось то обстоятельство, что даже религиозные чувства христиан не помешали им плечом к плечу с коммунистами и другими демократами вступить в борьбу и сделать это без каких-либо колебаний нравственного порядка. Подобный выбор был отнюдь не легким и отнюдь не единодушным, но его сделало большинство верующих, и сейчас совместные выступления приобретают все более массовый характер и охватывают самые различные слои населения. Мы, коммунисты, не пожалеем сил, чтобы достигнутое боевое братство чилийцев укреплялось и впредь и в новых условиях будущих сражений стало отличительной чертой нашей демократии и нашей революции. Мильяс О. Христиане в общественной борьбе//Проблемы мира и социализма. - 1988. - № 3. - С. 69-73. Серхио Мендес Арсео „БЫТЬ АНТИКОММУНИСТОМ - В итоге длительных раздумий я пришел к заключению: главным идеологическим препятствием на пути мирного сосуществования служит антикоммунизм. Мои мысли весьма созвучны выводу, содержащемуся в документе рабочей группы III конгресса Христианской мирной конференции, где прямо говорилось: „Одна из причин гонки вооружений — антикоммунистическая истерия. Мы обязаны внести вклад в ее преодоление”. В примитивном антикоммунизме, широко распространенном в капиталистическом мире, как правило, имеются два аспекта - религиозный и светский. В первом случае объектом спекуляций является атеизм приверженцев коммунизма. Тот факт, что марксисты не верят в Бога или, как заявляет Рейган, „в загробную жизнь”, уже сам по себе выдвигается в качестве основания не только для отрицания коммунизма, но и для провозглашения „священной войны”, „крестового похода” против него. Во втором - то обстоятельство, что при социализме богатых лишают привилегий. Религиозные и светские варианты антикоммунизма, приправленные ненавистью к СССР и взаимно усиливающие друг друга, систематически вдалбливаются в умы людей. Религиозные и политические деятели разносят антикоммунистические измышления и антисоветскую идеологию по свету, в особенности среди христиан и мусульман. Любое сомнение, высказываемое относительно столь примитивного антикоммунизма, опровергается с помощью эмоций. И тут же воздвигается словесная дымовая завеса, не позволяющая рассуждать здраво и препятствующая восприятию реальности. В „третьем мире” воздействию подобного рода стереотипов особенно подвержены представители средних слоев, которые наиболее восприимчивы к западной пропаганде. Они сетуют скорее не на безбожие коммунистического общества, а на якобы отсутствие в нем свободы от государственного контроля. В ходу и другие предвзятые понятия, например о „кровожадности” коммунистов, их склонности к насилию. Эти понятия есть не что иное, как плод недобросовестных измышлений, создающих карикатуру на марксизм. Антикоммунистические настроения — важное орудие империализма и мировой реакции. Газеты, многие из которых, как правило, принадлежат богачам, замалчивают правдивую информацию о социалистических странах, изощренно внушают мысль о несоблюдении там прав человека, всячески раздувают шумиху вокруг разного рода диссидентов, спекулируют на отдельных судебных делах. Попутно для отвода глаз утверждается, будто и капитализм, и коммунизм одинаково плохи. Поэтому, мол, следует искать „третий путь”, который на поверку оказывается той или иной разновидностью рыночной экономики. Все это мешает открытым идеологическим дискуссиям как в промышленно развитых государствах, так и в развивающихся странах. По существу, антикоммунизм в Латинской Америке - главное препятствие на пути к достижению солидарности, единства народов и правительств в борьбе с империалистическим вмешательством и угрозами. Он используется и для нападок на католическую церковь — самую влиятельную на Латиноамериканском континенте. Причиной послужили обновленческие процессы, происходящие в ее лоне. С помощью международных информационных агентств усиленно распространяется ложь о том, что наше соборное обновление „попахивает” коммунизмом. Под воздействием антикоммунистической пропаганды многочисленные и влиятельные представители католицизма каждый по-своему: одни - не совсем разобравшись, другие — относясь с недоверием к переменам, - отказываются помочь национально-освободительным движениям, а также тем, кто подвергается преследованиям либо находится в эмиграции. Однако мы знаем немало случаев, когда христиане проявили солидарность в защите прав человека. Широкие массы верующих не раз показывали образцы мужества, отваги и благородства в сражениях за свое освобождение. В этих битвах их сопровождали многие пастыри. Вспомним хотя бы благородную деятельность монсеньора О. Арнульфо Ромеро, архиепископа Сан-Сальвадора. Можно привести и другие факты. Думаю, что и сегодня весьма актуально звучит обращение, зачитанное с трибуны Христианской мирной конференции: „Мы сами обязаны содействовать преодолению этой (антикоммунистической. - Ред.) истерии. Ибо быть антикоммунистом — значит быть антихристианином” 26. Мендес Арсео С. Быть антикоммунистом - значит быть антихристианином//Про- блемы мира и социализма. - 1986. - № 9. - С. 80-81. Энрико Дюссель РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР В ЛАТИНОАМЕРИКАНСКОМ Указанная тема интересна не только и не столько с теоретической, сколько в основном с политической точки зрения. Речь идет о проблеме, которая должна основываться на исторической практике латиноамериканского народа в целом. Участником революции на континенте, которая началась в конце XIX и продолжалась в XX веке, был весь народ, освободившийся путем упорной борьбы от капиталистической зависимости центральных стран. Эта латиноамериканская революция в самом ходе училась на собственных ошибках, зачастую явившихся плодом механического подражания решениям и теориям, принятым в иных исторических условиях. Оригинальность Латинской Америки заключена в коллективной и исторической практике ее народа. Эта практика — закон, определяющий реальность и возможность триумфа революции. Самые большие враги революции - это не ее исторические внутренние враги, а догматизм, отсутствие теоретической гибкости, которые „применяются”, не опираясь на революционную практику. Проблема религии — один из подобных вопросов. Это по преимуществу вопрос политический. Именно он в значительной степени способствует превращению революции в народную. Без правильного решения религиозного вопроса передовой отряд превращается в авангардистов, а соответствующая теория приводит к догматизму, который затушевывает реальность. Мы говорим так не потому, что об этом читали; к несчастью, перед нашими глазами проходит множество всякого рода догматизмов наших молодых и зарождающихся революций...
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-02-07; просмотров: 57; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.14.146.210 (0.054 с.) |