Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Г. Ягоде на письмо от 3 февраля 1933 Г.
8 февраля 1933 г. Дорогой Генрих Георгиевич!1* Ваше письмо от 3 см. повергло меня в уныние. Обиднее всего то, что мною своевременно были приняты соответствующие меры, которые, очевидно, не дали результата. Я послал т. Молчанову все материалы с просьбой доложить Вам. Дело обстояло так: до 27 января ни т. Радищев, ни т. Шатов, ни мой начальник ЭКО т. Рыклин, который, оказывается, еще в последних числах декабря п.г. знал о плохом состоянии Мариупольской МТС (Сартана), не проинформировали меня о состоянии этой МТС, а равно о создавшихся нездоровых взаимоотношениях между тт. Радищевым и Шатовым. Тов. Шумилов также ничего не сообщил мне и поэтому я не имел возможности реагировать на бездушно-формальное, не товарищеское и не чекистское отношение к нему со стороны отдельных моих работников. Впервые 26 и 27 января, когда т. Радищев позвонил мне по телефону из Мариуполя и обо всем меня проинформировал, я тут же по телефону распорядился т. Шатову немедленно вместе с т. Радищевым выехать в МТС, все расследовать и, кроме того, наладить здоровые отношения и создать т. Радищеву товарищескую обстановку в работе. Кроме того, я требовал представить объяснение, почему т. Шатов раньше обо всем этом не поставил меня в известность. Потом оказалось, что т. Шатов все же Не выполнил моего распоряжения. На пленуме обкома партии я об этом также говорил секретарю Мариупольского горкома т. Саятову. Я задал ему вопрос: «Как же это так, в течение ряда месяцев у Вас под носом разваливается МТС, бегут агрономы, сделав свое гнусное дело, а Вы с Шатовым никого не информируете, ничего не замечаете, пока не приехал т. Радищев, который ткнул Вас носом в те безобразия, которые творятся в МТС. И тогда только Вы стали телеграфировать т. Криницкому в Москву». В ответ я получил что-то неразборчивое, вроде: «Мы прорабатывали, чтобы не спугнуть и т.д.». Идиоты, прорабатывали, пока МТС не разрушили и все равно упустили врагов, которые бежали. 1 февраля, получив письмо т. Радищева, я тут же наложил резолюцию на имя моего начальника т. Рыклина: «Тов. Рыклину. Почему не было принято своевременно никаких мер, а ограничились казенной отпиской в Харьков? Что — мы только передаточная инстанция? Что Вы решили немедленно предпринять? Позор!» Так мне ничего и не доложил т. Рыклин.
Оказалось, что он ввел в заблуждение и Харьков, сообщив последнему, что распорядился Мариуполю арестовать Хмеля, а на деле этого не сделал. 1-го же февраля я воспользовался оперсовещанием, на которое вызвал всех работников периферии и работников моего облотдела, и выпятил этот вопрос, приведя пример с Мариуполем. 3 февраля, в тот день, когда Вы мне написали письмо, я спустил на места приказ по вопросу о взаимоотношениях с замначами политотделов по МТС, копию которого я послал т. Молчанову. Теперь, когда я после телеграммы т. Молчанова лично вмешался в это дело, то получилась безобразная картина. Я считаю, что надо крепко ударить по этому случаю, чтобы это послужило хорошим уроком для всех. Здесь нужен Ваш авторитет и крепкое слово. Должен Вам сказать, что некоторая часть наших работников не понимает этого большого партийного дела и «нос воротит». Они, так сказать, в обиде. Это были монопольные вожди в своем районе, а теперь — на тебе, и конкурент явился. Просто недотепы, люди с маленькой головой. К счастью, это малая часть отдельных работничков. Будьте уверены, я выбью эту дурь и буду все время на страже. Сегодня, 8 см., у меня совещание со всеми замначами по МТС, которых я специально вызвал, выполняя Ваше верное указание «подбодрить их в работе МТС». На это же совещание я пригласил и ответработников облотдела. Прошу Вас верить, что я не упокоюсь до тех пор, пока не налажу здоровой обстановки и деловых, хороших взаимоотношений. Затем, думаю, сам объехать важнейшие МТС. Очень обидно, что приходится заниматься такими делами, как вопрос о взаимоотношениях, когда имеются более серьезные задачи. Дорогой Генрих Георгиевич, посылаю Вам еще некоторые материалы и особенно прошу Вас обратить внимание на дело ветврачей, только на днях мною вскрытое, на дело «Казаки», в котором выявилось новое обстоятельство, дающее эсеровскую линию на ЦЧО—Курск. Позавчера я об этом сообщил т. Балицкому. Сейчас я усиленно взялся за галичан. По углю дело продвигается. Надеюсь, что разовьется успешно. На весенний сев также вовсю налег. Посылаю Вам справку2*, из которой Вы усмотрите, как я использовал последние два месяца по обновлению сети и по отсеиванию всего предательского.
Все было бы хорошо, дорогой Генрих Георгиевич, ибо работа меня целиком захватила (и смело, и искренне заявляю, что благодаря только Вам я обрел себя), если бы меня внутренне не мучило то обстоятельство, что «холодок» в отношении меня, как представителя ГПУ, все более и более увеличивается со стороны т. Акулова и некоторых других второстепенных лиц. Свое, понятное Вам, раздражение и недовольство, искусно скрываемое, они целиком переносят на меня. Нужно сказать правду, они, и не только они, но буквально все, и это они всюду свидетельствуют, отдают мне должное, указывая на чрезвычайно большую работу, которую я провожу, на успехи, которые я имею, и на громадную помощь, которую я им оказываю. Они даже искренне возмущаются, что я лично не считаюсь со своим здоровьем и десятками дней не выхожу из стен облотдела. Но все это не мешает тому, что в их глазах я стал «не свой» человек, [а] человек, который гнет свою линию и дерзко дерется, не взирая на лица, и упорно дерется. Это не значит, что я невыдержан или задирчив, или просто дерусь. В этом меня они не упрекают. Но моя настойчивость, моя прямота, мои горячие указания на ряд пробелов в работе, то, что я ничего не скрываю, никого не милую, дерусь с открытым забралом, то, что я надоедливо бью по разным недостаткам и не стесняюсь указывать на «отдельных персон» и не скрываю своего мнения о них, — о них, я подразумеваю, об их работе — раздражает и неприятно действует на ряд товарищей. На т. Акулова, этого милого, мягкого человека, несмотря на весь его ум, действуют посторонние силы, как тт. Хренов, Бабиков, Андруцкий, Лившиц и т.д. Я в этом убежден. Отношение т. Акулова ко мне стало вежливо-натянутое и чересчур холодное. Меня это не особенно страшит и на работу не влияет, поскольку я иду верным путем и делаю свое партийно-чекистское дело не за страх, а за совесть, но все же это неприятно. На днях был у нас пленум обкома. Этот пленум, сказать правду, только огорчил меня. Ведь подумайте, что получается. На пленуме выступает т. Акулов и заявляет, что металл плохо работает, что решения ЦК о металлургии (сентябрьские решения) в жизнь не проведены и т.д. Это правда. Но, спрашивается, где же был обком, облисполком и т.д.? Вот уже скоро 5 месяцев, как сидит новое руководство и только то и делает, что кается. Кому это нужно? Не каяться нужно, а работать, засучив рукава. Поменьше заседать и говорильни устраивать, а побольше вникать в дело. У нас нет монастырей и монахов нам не надо. А тут только и знают, что начинают с покаяний. Хлебозаготовки проспали, дали по голове — покаяние. Уголь лихорадит — покаяние. С посевным материалом плохо — покаяние. Кому нужны эти покаянные речи? Страна ждет хлеба, угля, металла, а в ответ — каюсь, каюсь, каюсь! Безобразие одно. А ведь уж скоро 5 месяцев, как сидим. Можно было бы многое успеть, если бы дрались как следует, по-большевистски, и работали день и ночь, а не такими размеренными шагами, да по чайной ложке в час, что противно смотреть. А когда говоришь об этом — то еще недовольны. Ну, будьте здоровы, дорогой Генрих Генрихович!3* Искренне преданный Вам Мирон Гроссман ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 960. Л. 46—50. Подлинник. 14 Так в тексте. 2* Не публикуется. 3* Так в тексте. №69
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-10; просмотров: 189; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.188.216.69 (0.007 с.) |