Ингушско-осетинский конфликт 1992 года

В конце октября 1992 года вместе с президентом Всемирного абхазо-абазинского конгресса профессором Т.М. Шамба и моим помощником А.В. Сусловым я прибыл в Ростов-на-Дону. Побывав на научной конференции РГУ, мы планировали через Кабардино-Балкарию вылететь вертолетом в Ткварчел – та часть обороняющейся Абхазии, в которую я не смог добраться в августе. Ознакомившись с ситуацией в Гудаутской зоне Абхазии, находившейся под контролем Верховного Совета Республики во главе с В.Г. Ардзинба, я пытался тогда слетать и в Ткварчел, но накануне российский транспортный вертолет был обстрелян, пассажиры, находившиеся на борту, ранены. Заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант A. А. Сигуткин, командовавший в зоне конфликта российскими частями, категорически отказался разрешить мне вылет. И тут 1 ноября, во время обстоятельной беседы с Ю.А. Ждановым, нас находит сообщение, что в Пригородном районе Северной Осетии начались перестрелки, горят дома, погибают люди.

Через сутки, побывав в Карачаево-Черкесии, где нас принимает В.И. Хубиев, и Кабардино-Балкарии, откуда нас не в Абхазию, а в Беслан вертолетом отправил B. М. Коков, мы прибыли в зону вооруженного конфликта.

Я уже видел к тому времени грузино-абхазскую войну, но именно как войну. Межнациональный ингушско-осетинский конфликт меня потряс.

В драме Пригородного района Северной Осетии территориальное сознание этносов проступает в концентрированном виде.

Предыстория ингушско-осетинского конфликта связана с депортацией чеченцев и ингушей в 1944 г. В то время территория Чечено-Ингушской АССР была разделена и распределена между соседними административно-территориальными единицами: Ставропольским краем, Северо-Осетинской АССР и Грузинской ССР. В 1957 г. государственно-территориальная автономия чеченцев и ингушей была восстановлена, в состав вновь образованной Чечено-Ингушетии были возвращены ранее переданные территории, исключение составили земли Пригородного района. Взамен дополнительно в состав автономии были включены два района Ставропольского края: Наурский и Шелковской. Однако это не сняло требования ингушей вернуться к границам ингушской автономии 1934 г.

В 1988 г. эти требования оформились в организованное движение за передачу Ингушетии правобережной части столицы Северной Осетии г. Владикавказа (там в 30-е гг. «временно» располагалась столица чечено-ингушской автономии) и всего Пригородного района. Особое значение эти требования приобрели после распада Чечено-Ингушской АССР. 15 сентября 1991 г. съезд депутатов Ингушетии принял решении об образовании Ингушской автономной республики в составе РСФСР, а 1 октября 1991 г. было объявлено о разделении Чечено-Ингушской Республики на «суверенную Чеченскую республику Нохчичо и Ингушскую автономную республику в составе РСФСР». Новая республика нуждалась в определении своих территориальных пределов и столице. Возможность территориальных приращений представлялась ингушским лидерам в присоединении к республике Пригородного района, а в качестве столицы виделся г. Владикавказ, а точнее – его правобережная часть.

Эскалация конфликта имела место с 31 октября по 10 ноября 1992 г., когда произошли вооруженные столкновения ингушских формирований с осетинскими органами МВД, а затем и российским военным контингентом. Противоправные действия незаконных вооруженных формирований на территории Пригородного района были пресечены, но, по сути, конфликт удалось лишь законсервировать, ибо ни образованной Москвой Временной администрации, ни властям Северо-Осетинской и Ингушской республик не удалось окончательно разрешить вопросы межнационального примирения, возвращения беженцев и снятия территориальных претензий.

Тяжело было мотаться между сторонами, убеждая и осетин, и ингушей взаимно отпустить заложников (среди которых были старики и пожилые женщины), остановиться и задуматься.

А началось все с грузовика с оружием, который ингушам передали доброжелатели из-за грузино-российской границы.

Первейшей задачей поджигателей ингушско-осетинского конфликта было отвлечение России от помощи Абхазии.

 

На другой год, летом 1993 года, мы должны были ехать вместе с В.П. Поляничко по пригородному району чрезвычайного положения.

Я, как и договаривались с В.П. Поляничко прилетел для совместной поездки на Кавказ, но заехал вначале в Кабардино-Балкарию. Там, у В.М. Кокова, меня и перехватил по правительственной связи Первый заместитель Председателя Верховного Совета России Ю.М. Воронин. Услышав от Валерия Мухамедовича, что меня не надо искать, потому что я сижу напротив него и пью чай, Воронин попросил передать трубку правительственной связи мне:

– Сергей Николаевич, созываем внеочередное заседание Верховного Совета для обсуждения положения в Пригородном районе. Вы нужны в Москве.

– Юрий Михайлович, я как раз еду в Пригородный район. Не был там с начала конфликта. Думаю, в Москве вы управитесь без меня.

– Сергей Николаевич, нам нужен ваш голос.

Я чуть помолчал, потом решился:

– Юрий Михайлович, скажу открытым текстом: моя карточка для голосования находится в Москве. И я скажу, где она лежит.

Но и Ю.М. Воронин был непреклонен:

– Сергей Николаевич, и я скажу открытым текстом: вопрос о Пригородном районе – лишь повод собрать депутатов. Все гораздо хуже, команда Ельцина хочет использовать битву компроматов между Руцким и Шумейко, чтобы предпринять атаку на Верховный Совет и его руководство. Вы действительно нам очень нужны.

Пришлось согласиться и, только прилетев, развернуться и лететь обратно.

Много лет спустя Лазовой рассказал, что провожал в ту поездку Виктора Петровича и тот, сообщив о нашей предварительной договоренности ехать вместе, сказал генерал-майору Корецкому:

– Ну что, поехали со мной вместо Бабурина.

Так они вдвоем и погибли.

Похороны Поляничко и Корецкого были последним случаем, когда рядом стояли, прощаясь с погибшими, руководители и Правительства, и Парламента России. В почетном карауле у гроба В.П. Поляничко Ю.М. Воронин тронул меня за руку и шепнул:

– Ты свечку за мое здоровье-то поставь! Если бы не я – лежал бы сейчас рядом.

Виктор Петрович Поляничко был очень сильным человеком. Нас познакомил А.В. Логинов. Впервые придя ко мне гостем домой поздним вечером осенью 1992 года, В.П. Поляничко притащил в знак знакомства мешок свеже-выкопанной картошки. И мы очень о многом проговорили до самого утра. И о Закавказье с перипетиями карабахского конфликта, и об Афганистане, куда моего собеседника направил М. Горбачев с указанием свергнуть «партию войны» Бабрака Кармаля, и привести к власти «партию мира», и о многом другом.

Убежден, что ни ингуши, ни осетины, ни армяне и ни азербайджанцы не причастны к его смерти.

С приходом В.П. Поляничко в правительство В.С. Черномырдина потенциал правительства качественно менялся. Черномырдин обретал даже значительную автономность от Б. Ельцина: В.П. Поляничко становился не просто его опорой, а принципиально державным стержнем исполнительной власти. Поговаривали, что с возвращением из командировки на Кавказ, он станет и российским министром государственной безопасности.

В его возвращении в Москву слишком многие были не заинтересованы…