История медицины как наука и ее задачи.

Развитие учения о причинах и сущности болезненных процессов в эпоху Древнего мира.

По мере развития и укрепления рабовладельческого строя и в связи с ним религии усиливались и элементы медицины храмовой, жреческой. С другой стороны, продолжала существовать и развиваться эмпирическая медицина, коренившаяся в богатом опыте народа и наблюдениях лекарей-эмпириков и связанная со стихийно-материалистическими представлениями. Понятия о причине возникновения болезней жрецами связывались с религиозными верованиями: болезни — следствие вселения демона, они возникают по воле богов. Наряду с этим египтяне признавали и естествен-ные причины болезней; была известна роль кишечных паразитов. По аналогии с изгнанием кишечных паразитов, лечение рассматривалось и как изгнание невидимых червей, будто бы вызывающих болезнь. В Египте существовали представления о четырех элементах мира — воде, земле, воз-духе, огне. В связи с этим возникли и зачатки гуморального учения о четырех основных соках, носителях этих элементов, о составляющих человеческий организм и определяющих его здоровье или болезнь. Наряду с гуморальным учением в Египте создалось учение о пневме — особом содержащемся в воздухе невидимом и невесомом веществе, при вдохе, поступающем в легкие, оттуда проникающем в сердце и далее по артериям расходящемся по всему телу. При болезни изменены свойства крови и пневмы. Этими представлениями определялся характер терапевтических воздействий. Задача лечения понималась в том, чтобы вызвать выделения из организма больного образовавшихся в нем гнилостных веществ, удалить «дурную кровь». Египетскими врачами применялись клизмы не только с лечебными целями, но и в целях очищения кишечника. Для того чтобы заблаговременно удалить «испорченные вещества», давались рвотные, сла-бительные, мочегонные, потогонные средства. Применялись также кро-вопускания — для удаления «испорченной крови».

Согласно верованиям египтян, душа человека продолжает существовать после его смерти, однако лишь при условии сохранения тела, в которое она могла бы вселиться. В целях предохранения трупов от разложения применялось бальзамирование. Этому способствовало приобретение знаний в области анатомии. Бальзамирование не носило широкого характера, охватывало только привилегированную верхушку — царей (фараонов), жрецов, наиболее состоятельных людей, вследствие чего опыт бальзамирования был сравнительно ограниченным. Ряд анатомических терминов, употреблявшихся в Древнем Египте, свидетельствует о знании некоторых органов, в том числе мозга, печени, сердца, сосудов. Однако знания по анатомии и физиологии человека у египтян оставались скудными.

Описание симптомов болезней было разработано довольно подробно. В папирусах описаны кишечные болезни, болезни дыхательных путей, кровотечения, кожные болезни, слоновая болезнь, глазные болезни, тяжелые изнурительные лихорадки. Ряд отраслей лечебной медицины был рассчитан на удовлетворение повышенных запросов состоятельных людей. Сюда относится массаж, водолечение, применение дорогих лекарств с весьма сложной рецептурой и т. п.

Причинами болезней признавался не только гнев богов, но также изменение климата и погоды, нарушение диеты, правил личной гигиены.

Врач опрашивал больного, осматривал его, ощупывал, обращал внимание на цвет и температуру кожи, состояние языка, исследовал цвет и запах отделений.

 

ЛЕЧЕБНОЕ ДЕЛО

Наряду с противоэпидемическими и предупредительно-гигиеническими мерами на территории Белоруссии получило развитие лечебное дело. Во многом этот процесс зависел от объема медицинских знаний и лечебной практики в странах, с которыми Древнерусское государство поддерживало политические, торгово-экономические и культурные связи (Византия, Польское королевство, государства Закавказья, Средней Азии).

И врачеватели, и их помощь, как правило, были светскими.

В XI веке, наряду с возникшею после принятия христианства церковно-монастырскою медициною, существовала медицина светская, мирская, отграничивающаяся от монастырской медицины, от языческого кудесничества, знахарства. Языческое кудесничество и знахарство строго преследовалось и церковью, и княжескою властью. Это зачатки будущей научной медицины.

У восточных славян были обширные познания о болезнях.

— пользовались стрелами, смоченными сильнодействующим ядом;

― принимали противоядия;

― владели хирургическими методами лечения;

― лечили психические болезни;

― проводили кровопускание.

Хирургические инструменты: сверла, зубила и пинцеты, «стрекало» — врачебный нож, ножницы, а также иглы, долота, пилки.

Раны зашивались суровыми конопляными нитками, «струнами» из кишок и брюшины молодых животных.

Болеутоляющие средства (красавка, болиголов, опий).

Перевязочный материал ― баранья шерсть.

Хирургические операции:

— ампутирование конечностей;

— вправление грыжи;

— иссекание омертвевшей ткани;

— удаление опухоли;

— лечение переломов;

— вправление вывихов;

— удаление зубов.

Все эти вмешательства осуществлялись в бане. Одновременно такой врачеватель занимался стрижкой волос, бритьем. В результате сложился тип хирурга-банщика и цирюльника (брадобрея) в одном лице.

Лекари совмещали функции врачевателей внутренних и кожных болезней с функциями более поздней профессии аптекаря и хирурга.

Узкая специализация (кровопуски, зелейники, ведуны, костоправы и т. д.) характерна для сельских народных лекарей древней Руси, живших в основном с земледелия, но не для древнерус­ских лекарей-ремесленников.

В XI в. при оказании медицинской помощи использовались носилки.

Наряду с хирургическими болезнями лечились внутренние, детские, «моровые», психические («бесные») и другие болезни.

Методы лечения:

— прижигание;

— кровопускание;

— очистка и сшивание раны;

— наложение на рану повязок и пластырей;

— лечебная диететика;

— применение лекарственных средств растительного и животного происхождения;

— делались ванны с настоями из различных трав.

Формы и признаки болезней, которые были известны лекарям в то время: «корчи», «корчение» (хорея, тик), «трясновение» и «падучая немощь» (эпилепсия), «ничание долу» (дрожательный паралич), «бешенство» и «иступление ума» (различные формы психозов), «сухотная» и «сухотка» (чахотка), «камчюг» (артриты, подагра), «дна» (желчнокаменная и почечная колики), «трасьца» (малярия), «огневица», «огонь» (тифы), «воспа» (натуральная оспа, корь, скарлатина), «прокажение» и «облива» (проказа и банальные формы кожных заболеваний), «мор хракотный» (легочная чума) и др.

Наиболее болезненными лекари считали детей и стариков.

Для старческой патологии характерны затвердения уд (частей тела), сухость кожи, глухота, слепота, частые «залегания жил в мождени» (в мозге) и вследствие этого «удары с искривлением ока и полуустом», детородные возможности угасают».

Предварительно определяли, излечим или неизлечим недуг. Врачи не ответственны были за исход болезней, не поддающихся лечению.

Первое упоминание о стационарном лечебном учреждении относится к середине X в. В конце X в. упоминаются монастырские больницы, подведомственные церкви. На содержание больных и инвалидов был установлен особый налог — «десятина».

На рубеже третьей и четвертой четвертей XI в. в Киево-Печерском монастыре существовала одна из первых монастырских больниц, основанная Феодосией Печерским. В XI в. в Переяславле была открыта больница митрополитом Ефремом.

Больницы открывались и при частных домах (богаделен), в которых инвалиды и престарелые пребывали без лечения.

Выдающимся центром экономической жизни и культуры был Туров, особенно когда в нем жил и работал Кирилл Туровский (XII в.). Туров можно считать местом основания больниц и деятельности врачей.

Лекарственные средства: растительного, животного и минерального происхождения. Они встреча­ются в «Изборнике» Святослава, «Физиологе», «Шестодневе», «Палеях», многочисленных травниках и других источниках письменности.

Сбор и хранение лекарств («зелейничество») еще в дохристианский период являлись уделом лиц, занимавшихся лечебной практикой. После принятия христианства одновременно с преследованием волхвов, ведунов велась борьба и с зелейниками. Однако из практической медицины лекарственные средства («зелия») не только не исчезли, но и стали назначаться в еще большей степени, в том числе врачевателями монастырей.

Готовились лекарства в виде порошков, присыпок, настоев, отваров, мазей. Применялись лекарства иноземные, особенно из восточных стран (привезенных из Индии).

Многосторонний медицинский опыт врачевателей раннефеодального периода обобщался носителями этой профессии и передавался из поколения в поколение в устной форме. Со временем он был закреплен в первых письменных произведениях. Очень часто авторами этих произведений были не врачи, а служители религиозного культа.

Макроскопический период

Фундаментом «новой анатомии» стала новая методология, когда по инициативе практикующих врачей стали производить вскрытия умерших от болезней пациентов в целях познания «органических повреждений» внутренней среды организма, к которым приводит болезнь.

Вскрытия еще не стали целью установления причины смерти или подтверждения установленного при жизни диагноза. Задача вскрытий заключалась лишь в выявлении масштабов повреждений и их соотношения с клиническими симптомами. Впервые вопрос о том, что симптомы являются знаками не болезней вообще, а морфологических изменений, которые возникают в результате болезни, был поставлен Дж.Б. Морганьи.

Итальянский анатом и врач Джованни Баттиста Морганьи(1682―1771 гг.) стал доктором медицины в возрасте 19 лет. В 24 года он возглавил кафедру анатомии Болонского университета, а через пять лет — кафедру практической медицины Падуанского университета. Производя вскрытия умерших, Дж.Б. Морганьи сопоставлял обнаруженные им изменения пораженных органов с симптомами заболеваний, которые он наблюдал при жизни больного как практикующий врач. Обобщив собранный таким образом материал (700 вскрытий) и труды предшественников, Морганьи опубликовал в 1761 г. классическое шеститомное исследование «О местонахождениях и причинах болезней, открытых посредством рассечения».

Морганье показал, что каждая болезнь вызывает определенные изменения в конкретном органе, и определил орган как место локализации болезненного процесса (органопатология). Понятие болезни было соединено с конкретным материальным субстратом, — между причиной болезни и его внешними проявлениями (симптомами) был поставлен морфологический субстрат как этап развития болезненного процесса.

Создал первую научно обоснованную классификацию болезней.

Он положил начало новому клинико-анатомическому направлению в медицине. Новая анатомия трансформировалась в фундаментальную науку практической медицины.

Французский анатом, физиолог и врач Мари Франсуа Ксавье Биша (1771―1802 гг.), развивая положения Морганьи сделал два важных открытия.

1. Он установил, что органы и части человеческого тела, при всей их неповторимости, состоят из одних и тех же тканей, выделил 21 (по его представлениям) разную ткань и заложил основы учения о тканях — гистологии.

2. Он впервые показал, что болезнетворный процесс поражает не весь орган, а только отдельные его ткани (тканевая патология), независимо от того, в каком органе эта ткань находится.

Родившись на стыке морфологии и клиники, новая (патологическая) анатомия совершила небывалый переворот во врачебном мышлении и клинической практике.

Микроскопический период

В середине XIX в. развитие патологии проходило в борьбе двух направлений: гуморального (от лат. humor — влага, жидкость), уходящего корнями в философские учения Древнего Востока и Древней Греции; и появившегося позднее солидарного (от лат. solidus —плотный, твердый), первые представления о котором развивались Эрасистратом и Асклепиадом.

Ведущим представителем гуморального направления был венский патолог, чех по национальности Карл Рокитанский (1804―1878 гг.). В 1844 г. он создал первую в Европе кафедру патологической анатомии. Основной причиной болезненных изменений Рокитанский считал нарушение состава жидкостей (соков) организма — дискразию (термин древнегреческих врачей). В то же время местный патологический процесс он рассматривал как проявление общего заболевания.

Принципы морфологического метода в патологии заложил Рудольф Вирхов (1821―1902) — немецкий врач, патолог и общественный деятель.

Руководствуясь теорией клеточного строения (1839 г.), Р. Вирхов впервые применил ее при изучении больного организма и создал теорию целлюлярной патологии (от лат. cellula — клетка) которая изложена в его статье «Целлюлярная патология как учение, основанное на физиологической и патологической гистологии», 1858 г.

По Вирхову, жизнь целого организма есть сумма жизней автономных клеточных территорий; материальным субстратом болезни является клетка (т.е. плотная часть организма, отсюда термин «солидарная» патология); вся патоло­гия есть патология клетки.

Теория целлюлярной патологии была шагом вперед по сравнению с теорией тканевой патологии Биша и гуморальной патологии Рокитанского. Она быстро получила всеобщее признание и оказала положительное влияние на последующее развитие медицины.

Вирхов внес большой вклад в становление патологической анатомии как науки. Используя метод микроскопии, он впервые описал и изучил патологическую анатомию воспалений, лейкоцитоза, эмболии, тромбоза, флебитов, лейкемий, исследовал амилоидоз почки, жировое перерождение, туберкулезную природу волчанки, клетки нейроглии и т.д. Р. Вирхов создал терминологию и классификацию основных патологических состояний.

 

41. Развитие отечественной терапии в эпоху нового времени (С.Г. Зыбелин, И.Е. Дядьковский, М.Я. Мудров, С.П. Боткин, Г.А. Захарьин, А.А. Остроумов).

Наиболее выдающимся русским врачом XVIII века заслуженно считается Семен Герасимович Зыбелин (1735—1802) учился в Славяно-греко-латннской академии и оттуда в 1755 г. был отправлен студентом во вновь открываемый Московский университет. После окончания общего факультета в 1759 г. Зыбелин был направлен в Лейденский университет, где в 1764 г. окончил медицинский факультет получил степень доктора медицины. С 1765 по 1802 г. С. Г. Зыбелин 35 лет преподавал на медицинском факультете Московского университета, читал в разные годы теоретическую медицину, анатомию, хирургию, этическую медицину и химию. С 1768 г. одним из первых начал читать лекции на русском языке.

Изучение и знание законов природы С. Г. Зыбелин считал крайне важным для развития медицины, предупреждения болезней и сохранения здоровья населения. Он признавал объективный характер законов природы и призывал слушателей следовать им и изучать их.

В своих трудах он освещал основные проблемы медицины: этнология болезней, наследственность, конституция и ее значение для здоровья людей.

Как и М. В. Ломоносов, он считал, что в основе наших знаний должны лежать наблюдения и опыт и их осмысленное восприятие.

Преподавая теоретическую медицину, С. Г. Зыбелин начинал с физиологии здорового человека, физиологической семиологии и диететики, затем излагал патологию, патологическую семиологию и, наконец, терапию. Врачебное веществословие и рецептуру Зыбелин преподавал с демонстрацией приготовления важнейших лекарств: под его руководством аптекари показывали студентам приготовление лекарств.

Сознавая недостатки преподавания медицины в Московском университете, С. Г. Зыбелин ввел демонстрации больных при чтении клинических лекций и показ экспериментов при чтении курса физиологии и патологии.

Теоретический характер преподавания, отсутствие в Московском университете собственных клиник для практического изучения медицины тормозили развитие медицинского образования и подготовку врачей. Для того чтобы устранить этот недостаток, в последнее десятилетие XVIII века студентов медицинского факультета Московского университета стали направлять для практической работы с больными в Московский военный госпиталь.

Матвей Яковлевич Мудров (1772—1831) явился одним из основоположников отечественного клинического направления и московской терапевтической школы. После окончания в 1801 г. медицинского факультета Московского университета Мудров усовершенствовал и пополнил свои знания в других странах и по возвращении на родину с 1809 г. был профессором медицинского факультета Московского университета

По М. Я. Мудрову, рациональная медицина основывается на опыте и рассуждении, основа же опыта — все внешние чувства: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Практическую медицину Мудров называл «трудно и медленно усваиваемой наукой распознавать, предотвращать и лечить недуги больных». «Каждый медик должен овладеть ею не со слов учителя, но собственными способностями и собственным умом. Эти познания мы можем приобрести не иначе, как обращаться за советом к практическим врачам, живым и мертвым (их книгам), не иначе, как внимательно наблюдая и следя за течением, симптомами и периодами болезни».

По М. Я. Мудрову, объектом практической медицины является человек во всем своем окружении, живой и мертвый. Живой человек может быть либо здоровым, либо больным. Если человек здоров, тогда врач должен быть занят предупредительной заботой, чтобы избежать будущих болезней. Если человек заболевает, обязанность практического врача прекратить болезнь. Мертвый человек, труп, тоже является объектом практической медицины, поскольку из анатомопатологических вскрытий мы можем познать место и внутренние причины болезни, которые до того были скрыты от наших чувств. М. Я. Мудров ставил перед врачом задачу предупреждать болезни. «Взять в свои руки людей здоровых, предохранять их от болезней наследственных, им угрожающих, предписать им надлежащий образ жизни есть честно и для врача покойно, ибо легче предохранить от болезней, нежели лечить их. И в сем состоит первая его обязанность».

М. Я. Мудров выделял практическую патологию («науку исследовать и распознавать болезни у постелей больных»), включая в предмет этой науки — диагноз, прогноз болезни и вытекающее из них лечение.

М. Я. Мудров подробно разбирал вопросы исследования больных, распознавания и определения болезней, прогноза болезней, их изменении и исхода, лечения болезней и ведения истории болезни.

М. Я. Мудров требовал индивидуального подхода к диагнозу, прогнозу и лечению больного, призывал не рассматривать болезнь как понятие отвлеченное. Он говорил своим слушателям: «Не должно лечить болезни, для которой часто мы и названия не находим, не должно лечить и причин болезни, которые часто ни нам ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, его состав, его органы, его силы. Вот вам вся тайна моего лечения». «Одна и та же болезнь, но у двух различных больных требует весьма разнообразного врачевания». «Поверьте же, что врачевание не состоит ни в лечении болезни, ни в лечении причин — врачевание состоит в лечении самого больного».

М. Я. Мудров рекомендовал проводить непосредственное наблюдение у постели больного, опрос, систематическое всестороннее, целеустремленное исследование больного в сочетании с теоретическими обобщениями наблюдаемого. Он широко применял объективное исследование, требовал «...пробежать все части тела больного, начиная с головы до ног, вглядеться в лицо его, глаза, лоб, щеки, рот и нос, на коих часто, как на картине, печатается и живописуется образ болезни... внимать звуку голоса и силе ответов...видеть и слышать дыхание груди его и вычислять сооразмерность биения сердца и жил с дыханием... смотреть и осязать язык как вывеску желудка... уметь осязать живот...видеть и исследовать все извержения, кровь, мокроту, желчь и пр.». В последние годы своей жизни М. Я. Мудров освоил методы перкуссии и аускультации.

Врачебные назначения он делил на лечебные, облегчающие и предупредительные. Разработал схему клинического исследования больного.

Таким образом, отечественные терапевты рассматривали организм как единство физического и психического, причем физическое, материальное рассматривалось как первичное, а психическое — как производное физического. Это явилось крупным преимуществом наших клиницистов перед многими современными им клиницистами других стран, не шедшими в клинике дальше анатомического направления. Русские клиницисты своим направлением, основанным на непосредственном наблюдении больного, на тщательном описании болезни, внимательном собирании анамнестических данных, уже начиная с М. Я. Мудрова и в особенности благодаря трудам Г. А. Захарьина разрабатывали передовые течения клинической медицины.

Клинические школы Г.А. Захарьина и С.П. Боткина: направления исследований, достижения.

Российская медицина создала и развивала направление, искавшее пути к изучению здорового и больного человека не только с точки зрения анатомического строения и местных анатомических расстройств, но в первую очередь с точки зрения общих физиологических связей всех систем и органов человеческого тела с внешней средой.

С наибольшей глубиной передовые черты российской медицины проявились в клинике крупнейших ученых второй половины XIX века Г.А.Захарьина и С. П. Боткина

Григорий Антонович Захарьин (1829—1897) в 1852 г. окончил медицинский факультет Московского университета, совершенствовался в терапевтической клинике и в 1854 г. защитил докторскую диссертацию на тему о послеродовых заболеваниях. В 1856—1859 гг. он знакомился с постановкой терапии в Берлине, Париже и Вене. Вся преподавательская деятельность Г. А. Захарьина с 1860 г. по 1895 г. прошла в факультетской терапевтической клинике Московского университета.

Главную задачу клинициста Г. А. Захарьин выразил следующим образом: «Определить, какая болезнь (исследование и распознавание), как она пойдет и чем кончится (предсказание), назначить план лечения и проводить в исполнение, сообразуясь с течением болезни (наблюдение)» Большое значение Г. А. Захарьин придавал клиническим лекциям. Он писал: «Клиническая лекция и должна быть образцом правильной методики и индивидуализирующей клиники. И чем более она отличается от главы учебника, тем более она и имеет право называться клинической лекцией». Своими исследованиями Г. А. Захарьин охватил ряд вопросов клинической медицины. Он описал клиническую картину сифилиса сердца и легких, в частности сифилитическую пневмонию, клинику легочного туберкулеза, дал классификацию туберкулеза. Г. А. Захарьиным были выдвинуты оригинальные теории о роли эндокринных нарушений в этиологии хлороза, об ангионевротической природе геморроя. Г. А. Захарьиным были впервые описаны зоны кожной гиперестезии при заболеваниях внутренних органов (так называемые зоны Захарьина — Геда).

Основная заслуга Г. А. Захарьина заключается в развитии метода непосредственного клинического наблюдения и разработке метода опроса больного. Г. А. Захарьин развил основные положения учения Мудрова: лечение самого больного, требование строго определенной последовательности в обследовании больного и индивидуализации в подходе к назначению лечения и режима. Метод Захарьина — это не только «анамнез» (как ошибочно трактуют некоторые авторы), это подробный и тщательный систематический опрос больного (расспрос, «поднимающийся до высоты искусства», имеющий целью установить вероятные причины болезни, ее развитие, функциональное состояние органов (нередко ранее появления ясных симптомов нарушения их деятельности), опрос, позволяющий назначить нужный режим, лекарства и другие лечебные мероприятия. Инициатива опроса должна оставаться в руках врача. Опрос у Г. А. Захарьина охватывает не только прошлое (анамнез), но и настоящее состояние и обстановку жизни больного. Г. А. Захарьина интересовали жилищно-бытовые условия больного, жилое и служебное помещения, обмывание, одежда, дурные привычки, излишества, табак, чай, кофе, питье, пища, вино, водка, выкидыши, умственная и физическая работа, отдых, ежедневное пребывание в помещении и на воздухе, сон. Опрос представлял собой соединение двух принципов: физиологического (по системам и органам) и топографического. Метод исследования Захарьина охватывает все органы и системы: дыхание, кровообращение, желудочно-кишечный тракт (желудок, кишечник, печень, селезенка), мочеполовую систему, обмен веществ, кроветворную и нервную системы и нервно-эмоциональное состояние (сон, память, сообразительность, настроение, головные боли, головокружение, парестезии и т. д.). Этот метод позволяет выявить функциональное нарушение заболевшего органа нередко ранее обнаружения анатомических изменений.

Г. А. Захарьин широко применял и проверенные методы объективного исследования больных: осмотр, перкуссию, аускультацию, пальпацию органов, лабораторные исследования мочи, мокроты, кала, крови, измерение температуры и специальные методы исследования зрения, слуха, осмотр гортани, исследование мочевого пузыря. Он довел до виртуозности методы непосредственного наблюдения при помощи органов чувств. Из нового Г. А. Захарьин брал то, что действительно оказывалось ценным и вводил у себя в клинике только те методы исследований, которые оказывались необходимыми. В своей клинике Г. А. Захарьин организовал лабораторию, где в 70-х годах проверялось действие лекарственных веществ. Г. А. Захарьин часто направлял своих учеников в лаборатории других кафедр для ознакомления с методиками проведения специальных исследований.

Большое значение Г. А. Захарьин придавал лечению, он говорил, что без терапии клиника сводилась бы к созерцанию смерти, и был сторонником активной терапии. Значительное место в лечебных советах Г. А. Захарьина занимали его указания больному о режиме и образе жизни: «Измени обстановку, измени деятельность, измени образ жизни, если хочешь быть здоровым». Наряду с покоем он рекомендовал движение. В сочетании с гигиеническими и профилактическими мероприятиями Г. А. Захарьин применял медикаменты и общие лечебные приемы — массаж, кровопускание, минеральные воды, климатолечение легочных туберкулезных больных не только на юге, но и в загородной местности по месту жительства больного. Он выступал против широко распространенного в его время обычая богатых людей ездить на заграничные курорты и рекомендовал лечение на отечественных курортах.

В клиническом учении Захарьина видное место занимали вопросы гигиены. В своей речи «Здоровье и воспитание в городе и за городом» он говорил: «Чем зрелее практический врач, тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лекарственной терапии». «Причиной пренебрежения гигиеной нередко бывает соблазн считать врачебный совет исполненным, если дан рецепт, стоящий столь малого труда». «Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена. Самый успех терапии возможен лишь при соблюдении гигиены». Однако необходимо отметить, что в своих высказываниях по гигиеническим вопросам Г.А. Захарьин ограничивался в основном сферой личной гигиены, недооценивал влияние социальных условий на возникновение и течение болезней и не ставил задачи проведения широких оздоровительных мероприятий. Советам Г. А. Захарьина в большинстве случаев могли следовать лишь люди из обеспеченных слоев населения. Больные Г. А. Захарьина, получив его советы («измени обстановку, измени деятельность»), оставались предоставленными целиком своим силам, так как в условиях царской России трудящиеся не могли изменить свой образ жизни.

Сергей Петрович Боткин (1832—1889) в 1854 г. окончил медицинский факультет Московского университета, после чего отправился на театр военных действий в Крым, где под непосредственным руководством Н. И. Пирогова работал в Симферопольском военном госпитале. В 1856—1860 гг. С. П. Боткин работал в клиниках и лабораториях Берлина, Вены и Парижа. С 1860 г. по приглашению своего бывшего учителя по физиологии в Московском университете И. Т. Глебова С. П. Боткин стал профессором Петербургской медико-хирургической академии и с 1862 по 1889 г. руководил там академической терапевтической клиникой.

С. П. Боткин выдвинул четкое и ясное материалистическое учение о ведущем значении среды в происхождении приобретаемых и наследуемых свойств организма, о первенствующей роли среды в происхождении болезней. С. П. Боткин материалистически решал вопросы общей теории медицины, исходя из достижений классической русской философии и передового естествознания своего времени. В 1886 г. С. П. Боткин дал определение медицины: «Изучение человека и окружающей его природы в их взаимодействии с целью предупреждать болезни, лечить и облегчать — составляет ту отрасль человеческих знаний, которая известна под именем медицины». Указав на влияние внешней физической среды («окружающей его природы»), он не учел влияния среды социальной. Задачи медицины С. П. Боткин определял так: «Главнейшие и существенные задачи практической медицины — предупреждение болезни, лечение болезни развившейся и, наконец, облегчение страданий больного человека». С. П. Боткин был в числе тех передовых деятелей медицины второй половины XIX века, которые поставили современное им естествознание на службу клинической медицины. Он стремился превратить клиническую медицину в точную науку и считал, что «неизбежный для этого путь есть научный... Если практически медицина должна быть поставлена в ряд естественных наук, то понятно, что приемы, употребляемые в практике для исследования, наблюдения и лечения больного, должны быть приемами естествоиспытателя».

Он считал, что «чем более совершенствуется клиническая медицина, тем меньше в ней будет места искусству и тем более она будет научна». «Значение врачебного искусства будет уменьшаться по мере увеличения точности и положительности наших сведений». Понятие о болезни неразрывно связывается с ее причиной, которая всегда обусловливается исключительно влиянием среды, действующей непосредственно на заболевший организм или через его ближайших и отдаленных родственников. Реакция организма на вредное действие, влияние на него среды и составляет сущность болезней.

Одним из первых С. П. Боткин широко ввел лабораторные методы исследования в клинике внутренних болезней и применил эксперимент для решения клинических вопросов. В лаборатории, организованной при клинике С. П. Боткина, проводились экспериментальные работы по патологическим вопросам: изучались трофические расстройства при перерезке нервов, нефрит, аневризма аорты и др. С. П. Боткин и его ученики клинически и экспериментально изучали фармакологические средства: горицвет, ландыш, чемерицу, строфант, лобелию, соли калия, рубидий, цезий, антипирин, кофеин, морфин, кокаин и др.

Как клиницист С. П. Боткин отличался большой наблюдательностью, умением индивидуализировать больного, правильно оценивать значение отдельных проявлений болезни, что и делало его тонким диагностом. Многие научные обобщения и наблюдения С. П. Боткина оказались подлинными открытиями: инфекционное происхождение так называемой катаральной желтухи, связь образования желчных камней с микроорганизмами, учение о периферическом сердце, о коллапсе, о причине смерти при крупозной пневмонии, о падении пульса вследствие слабости сосудов, о блуждающей почке и явлениях энтероптоза, о наличии нервных центров и т. д. С. П. Боткин дал глубокий анализ поражений нервной системы, системы кровообращения, кроветворения. Он пришел к широким обобщениям в области патологии. С. П. Боткин и его ученики разрабатывали вопросы физиологии, экспериментальной патологии, как научной основы терапии. Исходя из идей И. М. Сеченова о роли центров головного мозга в рефлекторном механизме физиологических процессов, С. П. Боткин показал рефлекторный механизм ряда патологических процессов. При изучении заболеваний любой системы органов он уделял большое внимание рефлекторным влияниям, связывал с нарушением деятельности коры головного мозга как происхождение болезней, так и возникновение отдельных признаков болезни и ее течение. Так, им рассмотрено неврогенное происхождение некоторых форм лихорадки, сократительность селезенки, хлороз и другие нарушения кроветворения. С. П. Боткин создал неврогенную теорию патогенеза. Таким образом, неврогенной теорией С. П. Боткин положил начало принципиально новому этапу развития клинической медицины. Созданное им вместе с другими деятелями русской медицины физиологическое направление для того времени было наиболее передовым.

В направлении работ клиники С. П. Боткина нельзя не отметить большого интереса к инфекционным заболеваниям. С. П. Боткин значительно расширил наши знания о заразных заболеваниях. Он изучал взаимоотношение макроорганизма и микроорганизма, учитывал сопротивляемость человеческого организма и отмечал изменчивость болезни.

С. П. Боткин проявлял активный интерес и к вопросам организации медицинского дела. По его предложению была улучшена постановка лечебного дела в городских больницах с целью приближения их к условиям клиник: в больницах были устроены лаборатории, проводились патолого-анатомические вскрытия, врачебные конференции, было улучшено питание больных. Кроме улучшения постановки больничного дела, он занимался и амбулаторным лечением, пытался установить связь амбулаторной деятельности с клиникой. Большой его заслугой явилось введение в Петербурге по его инициативе «думских врачей» для оказания помощи на дому беднейшему населению города. Это было первой в мире попыткой организации бесплатной помощи на дому.

С. П. Боткин был выдающимся преподавателем высшей медицинской школы, много времени отдавал подготовке врачей, читал лекции, проводил обходы и амбулаторные приемы со студентами. С. П. Боткин создал обширную школу своих последователей. За 28 лет профессорской деятельности через его клинику прошло 106 ординаторов, из которых 87 закончили ординатуру защитой докторских диссертаций. Из этих 87 докторов медицины, вышедших из клиники С. П. Боткина, 45 стали профессорами высшей школы и широко распространяли идеи своего учителя.

Ошибочно противопоставление С. П. Боткина и Г. А. Захарьина как врачей совершенно различных, полярно противоположных в своих научных воззрениях, а именно представление С. П. Боткина как клинициста-экспериментатора, а Г. А. Захарьина как клинициста-эмпирика. Различия между ними были, но они заключались прежде всего в их общественных взглядах. Общими для С. П. Боткина и Г. А. Захарьина принципиальными чертами их медицинских воззрений были трактовка заболевания как процесса, затрагивающего весь организм, и указание на роль нервной системы в физиологии и патологии.

Таким образом, отечественные клиницисты второй половины XIX века сохраняли верность материалистическим традициям русской науки и, критически используя достижения науки других стран, продолжали развивать основные положения С. Г. Зыбелина, М. Я. Мудрова и И. Е. Дядьковского. В деятельности С. П. Боткина, Г. А. Захарьина проявились основные черты отечественной медицины, глубокие общественные традиции, близость к народу, понимание его нужд и потребностей.

Отечественная медицина создала и развивала направление, искавшее пути к изучению здорового и больного человека не только с точки зрения анатомического строения и местных анатомических расстройств, но в первую очередь с точки зрения общих физиологических связей всех систем и органов человеческого тела с внешней средой.

 

 

Открытие аускультации и перкуссии (внедрение этих методов в России).

Перкуссия (лат. percussio; от percutere — постукивать),